Передаются следующие слова Аиши:
«Пророк (саллаллаху алайхи уа саллям) не разъяснял Книгу Аллаха, за исключением тех аятов, которым его обучил Джибриль».
Об этом сообщении Ибн Атия говорил:
«Данный хадис – о незримом в Коране. Он поясняет, что имеющее неясный смысл может быть раскрыто лишь с помощью Аллаха, и никак иначе. Сюда входят те незримые факты, которые Аллах не стал раскрывать: например, время наступления конца света, количество дуновений в Рог, порядок сотворения небес и земли».
Тирмизи приводил от Ибн Аббаса следующие слова пророка (саллаллаху алайхи уа саллям):
«Бойтесь приписывать мне слова, которых вы не знаете. Любой, кто умышленно солжет обо мне, займет свое место в огне. Любой, кто будет говорить о Коране, руководствуясь собственными представлениями, займет свое место в огне».
Джундуб передавал следующее высказывание пророка (саллаллаху алайхи уа саллям):
«Кто говорит о Коране, руководствуясь собственным представлением, и при этом оказывается прав, тот все равно неправ».
Это гариб-хадис, приводимый Абу Даудом. Один из рассказчиков сомнителен. Разин добавляет:
«Кто говорит о Коране, руководствуясь собственными представлениями, и при этом ошибается, тот совершил неверие».
Абу Бакр Анбари в книге «Опровержение» писал:
У хадиса Ибн Аббаса есть две трактовки:
1) Если кто говорит о сложных для понимания моментах Корана, руководствуясь тем, что ему неизвестно, и расходясь в своей позиции со сподвижниками и последователями, тот подставляет себя под гнев Аллаха.
2) Имеется более веская трактовка: если кто говорит что-то о Коране, зная, что его слова – неправда, тот займет свое место в огне.
А о хадисе Джундуба говорится:
«Некоторые полагают, что под «представлением» здесь подразумевается «прихоть», «каприз». То есть, кто говорит о Коране, руководствуясь собственными капризами и прихотями, а не пояснениями имамов из числа саляфов, и при этом оказывает прав, тот все равно неправ, поскольку он судил о Коране непризнанными методами, не основываясь на позиции тех, кто является специалистом в повествованиях и их передаче».
Ибн Атия говорил:
«Смысл тут в том, что человека спрашивают о значении Книги Аллаха, а он торопится разъяснить Коран согласно своему видению, не удосужившись ознакомиться с мнениями специалистов и тем, что является следствием синтаксиса, принципов и др».
В данное предупреждение не включаются пояснения грамматиков и лингвистов в отношении грамматики Корана, а также специалистов исламского права в отношении смысла слов Корана, когда и те, и другие руководствуются своим иджтихадом, основанным на правилах той области знаний, в которой они разбираются.
Такое разъяснение хадиса является веским и предпочитается рядом теологов. Кто говорит сообразно тому, что взбрело ему в голову, не пытаясь найти доказательства этому из базовых принципов, тот допускает ошибку. Если же человек извлекает смысл слов Корана на основе базовых, признанных принципов, он тем самым поступает хорошо.
Некоторые полагали, что тафсир основан на устной передаче, ведь Аллах говорит: «Если вы спорите о чем-то, обратитесь с этим к Аллаху и Его посланнику» (Коран, 4:59). Но такое мнение ошибочно, ведь запрет в отношении разъяснения Корана подразумевает либо желательность ограничиться тем, что передано, без исследований, либо нечто иное. Это не означает, что нельзя говорить о Коране ничего, кроме услышанного. В некоторых случаях сподвижники имели разные мнения об аятах. Не все, что они говорили, являлось услышанным от пророка. Пророк (саллаллаху алайхи уа саллям) молил Аллаха за Ибн Аббаса:
«О, Аллах! Дай ему понимания религии и обучи его трактовке!»
Если б трактовку можно было приводить из Божьего откровения и сообщений от пророка, то зачем же тогда был выделен Ибн Аббас? Тут все ясно.
Запрет в отношении трактовки касается двух случаев:
а) Первый – когда человек имеет о чем-то собственное представление, основанное на его наклонностях и желаниях, в связи с чем он трактует Коран, руководствуясь своими представлениями и желанием, пытаясь оправдать свою позицию. И если б не эти представления и желание, он бы не принял данное значение Корана.
Иногда это делается намеренно, что случается, когда человек использует аяты для оправдания нововведения. Он знает, что данные аяты имеют иное значение, но стремится запутать своего оппонента.
А иной раз причиной такого поступка оказывается невежество. Это может случиться, когда аят имеет разные возможные трактовки, и понимание человека склоняется к той трактовке, которая совпадает с его позицией. Он предпочитает данную трактовку из-за собственных представлений и стремлений. Если б не его представление, он бы не предпочел данное значение.
Бывает, что человек имеет вескую цель, ищет обоснование для нее в Коране и использует известные ему аяты в качестве доказательства желаемого. Например, человек призывает людей бороться с жестокосердием и при этом цитирует аят:
اذْهَبْ إِلَى فِرْعَوْنَ إِنَّهُ طَغَى
«Иди к фараону, он преступил границы». (Коран, 20:24)
Проповедник указывает на свое сердце и предполагает, что под словом «фараон» подразумевается оно. Такой вид трактовки используется некоторыми проповедниками с хорошими мотивами для подкрепления собственных слов и побуждения слушателей к добру. Но такое использование аятов запрещено, поскольку это неприемлемая аналогия. Эзотерики используют тот же самый метод в неверных целях, стремясь сбить людей с толку и призвать их к своим ложным убеждениям. Они используют Коран сообразно своему мнению и своей позиции, понимая, что реальное значение – совершенно иное.
б) Бывает, человек торопится разъяснить Коран согласно буквальному смыслу арабского языка, не используя переданные сообщения о значении необычных, неясных и взаимозаменяемых слов Корана, а также о краткости, пропуске, сокрытии и перестановке. Человек, не имеющий твердых познаний в буквальной трактовке и пытающийся вывести значения лишь на основе простого понимания арабского языка, зачастую ошибается и оказывается в числе тех, кто трактует Коран, руководствуясь собственными представлениями.
Переданные сообщения прежде всего важны при первичном тафсире, чтобы избежать ошибок, и уже далее, для его расширения, используется понимание и умозаключения. Есть немало необычных слов, которые можно понять лишь посредством переданных сообщений. И нельзя думать, будто внутренний смысл можно постичь без твердого понимания внешнего смысла. Например, Всемогущий Аллах говорит:
وَآتَيْنَا ثَمُودَ النَّاقَةَ مُبْصِرَةً فَظَلَمُوا بِهَا
«Мы дали самудянам верблюдицу в качестве наглядного знамения, а затем они обошлись с ней несправедливо». (Коран, 17:59)
Слово مبصرة означает здесь «наглядное знамение». Если человек обратит внимание лишь на буквальный смысл арабского языка, он может решить, что здесь речь идет о «видящей верблюдице», и в итоге не понять, что самудяне сделали не так, и в чем они обидели других и самих себя. Это пример пропуска и сокрытия. Таких примеров в Коране много.
Помимо приведенных выше двух случаев, иных запретов в отношении интерпретации нет, и Аллах знает лучше.
Ибн Атия говорил:
«Большинство праведных саляфов – такие, как Сагид ибн Мусаяб, Амир Шааби и др. – страшно боялись давать трактовку Корана и из добросовестности и предосторожности не давали ее, несмотря на свое совершенство и превосходство».
Абу Бакр Анбари сообщал:
«Имамы саляфов были слишком добросовестны, чтобы давать трактовку сложным для понимания частям Корана. Кто-то поступал так, опасаясь, что высказанное им не совпадет с тем, что подразумевает Аллах. А кто-то боялся, что окажется имамом в тафсире, люди последуют за ним в его методе, и когда он проявит колебания в трактовке пусть даже одной буквы Корана в рамках своего метода или ошибется в своей трактовке, его последователь скажет: «Мой имам в тафсире Корана, даваемом в рамках его мнения, – такой-то такой-то, имам саляфов»».
Ибн Аби Мулейка рассказывал:
«Абу Бакра Правдивого спросили о трактовке одной буквы Корана, и он ответил:
– Какое небо укроет меня, какая земля будет носить меня, куда я пойду, и что буду делать, если скажу о букве из Книги Аллаха то, что не подразумевает Всемогущий Аллах?»
Ибн Атия говорил:
«Некоторые саляфы давали разъяснения в отношении Корана и сделали так, что мусульмане продолжили это занятие. В число тех изначальных интерпретаторов, на которых они основывались, входил Али. За ним следовал Ибн Аббас, посвятивший этому свою жизнь и достигший высот в данной сфере. За ним следовали такие теологи, как Муджахид, Сагид ибн Джубейр и др. Больше передано от Ибн Аббаса, чем сохранено от Али. Сам Ибн Аббас говорил:
– То, что я взял из тафсира Корана, было от Али.
Али хвалил тафсир Ибн Аббаса и рекомендовал людям обращаться за тафсиром к Ибн Аббасу. Сам же Ибн Аббас о себе говорил:
– Хороший толкователь Корана – Абдулла ибн Аббас.
Али говорил о нем:
– Ибн Аббас словно смотрит на незримое сквозь тонкую завесу».
За ним следовали Ибн Масуд, Убай ибн Кааб, Зейд ибн Сабит и Абдулла ибн Амр ибн Ас. Все, что получено от сподвижников, имеет приоритет, поскольку они были свидетелями Божьего откровения и его ниспослания на их языке. Амир ибн Василя рассказывал:
«Я видел, как Али говорил. Я слышал его проповедь:
– Спрашивайте меня. Клянусь Аллахом, на все ваши вопросы о том, что произойдет до Дня воскрешения, я дам ответ. Спрашивайте меня о Книге Аллаха. Клянусь Аллахом, нет аята, о котором бы я не знал, днем он ниспослан или ночью, на земле или в горах.
Тогда встал Ибн Кявва и спросил о суре «Зарият»».
Приводится сообщение о словах Ибн Масуда:
– Если б я знал, что есть человек, знающий о Книге Аллаха больше меня, и до которого можно дойти через горы, я бы пошел к нему, – сказал Ибн Масуд.
Тогда один человек спросил его:
– Не встречал ли ты Али?
– Да, я встречался с ним, – ответил Ибн Масуд.
Масрук рассказывал:
«Я обнаружил, что некоторые сподвижники Мухаммада (саллаллаху алайхи уа саллям) – словно водоемы, которые могут снабдить водой одного человека, а некоторые из них подобны водоемам для двух человек. Некоторые же таковы, что воды в них достаточно на всех людей, и одним из таких «водоемов» был Ибн Масуд».
Абу Сагид Худри приводил следующие слова пророка (саллаллаху алайхи уа саллям):
«Самый милосердный к моей общине – Абу Бакр, самый сильный в религии Аллаха – Умар, самый поистине скромный – Усман, наиболее разбирающийся в судебных вопросах – Али, самый знающий о наследственных долях – Зейд, наилучший в чтении Книги Аллаха – Убай ибн Кааб, самый знающий о дозволенном и запретном – Муаз ибн Джабаль. Доверенный представитель данной общины – Абу Убайда ибн Джаррах. Абу Хурейра – вместилище знания, а Салман – море недоступных знаний. И из всех, кого поддерживала земля, и кого укрывали растения, не было никого, кто бы превзошел Абу Зарра в правдивости языка».
Ибн Атия говорил:
«В число выдающихся последователей сподвижников входили Хасан Басри, Муджахид, Сагид ибн Джубейр и Алькама. Муджахид учился у Ибн Аббаса чтению Корана, а также его пониманию и значению, останавливаясь на каждом аяте. Икрима и Доххак следовали за ними. И даже если Доххак не повстречал Ибн Аббаса, он все равно учился у Ибн Джубейра. Если говорить о Судди, то критика со стороны Амира Шааби в адрес его и Абу Салиха связана с тем, что Амир полагал их недостаточно сильными в рассуждениях».
Далее тафсир передавался справедливыми людьми каждого поколения. Как говорил пророк (саллаллаху алайхи уа саллям):
«Знание будут нести справедливые люди каждого поколения, отбрасывая от него искажения чрезмерных, выдумки фальсификаторов и интерпретации невежд». (Передано Абу Умаром и др.)
В отношении данного хадиса Хатыб Багдади говорил:
«Это свидетельство пророка (саллаллаху алайхи уа саллям) показывает, что корановеды (специалисты по тафсиру) – это религиозные ученые и имамы мусульман, поскольку они защищают шариат от искажений, ложных утверждений и опровергают интерпретации невежественных глупцов. Нужно консультироваться с корановедами и полагаться на них в вопросах религии».
Автор: Имам Абу Абдуллах аль-Куртуби
Из книги: «Аль-Джами’ ли-ахкам аль-Коран»
